Путь на восток. Летопись Моттеруэля - Вадим Боратинский

– Может, у тебя там и ужин завалялся? – удивился Ватиньер.

– К сожалению, нет, друг, но еще одна трубка вполне найдется.

Вскоре два товарища покуривали на соломе, пуская голубоватые кольца дыма, растворяющиеся в темноте. Лишь некоторые из них виднелись на свету, прорывающемся через дыру в потолке, сделанную для выхода дыма. Судя по тусклости этого света, близился закат.

– Впереди у нас целая ночь, – сказал Нуреторн, – можно успеть продумать несколько путей для побега. Попробуйте вспомнить, что видели по дороге сюда в деревне, когда нас вели нукши. Скорее всего, казнь будет на главной площади, понять бы, где она, в какую сторону бежать…

– Ответ на этот вопрос проще, чем кажется, – сказал Эрдол, – по дороге к дому вождя мы проходили через большую площадь прямо перед его хижиной. Неподалеку от нее находилось строение, очень похожее на помост, откуда он мог командовать своими людьми.

– И точно, – согласился Коловари, – я тоже видел это. За хижиной вождя всего пара-тройка домов, а дальше уже этот хилый частокол. Вождь со своей охраной, должно быть, будет со стороны хижины, остальной народ – напротив. Если бежать, то в сторону хижины вождя.

– Надеюсь, чай с завтрака у него не успеет остыть, а то у меня кишки гремят, как колесница, – вставил Ватиньер. – А путь через горы уж точно холодный, долгий и опасный.

– Что вы знаете о нем? – поинтересовался Эрдол. – Интересным рассказом и время можно скоротать.

– Время до смерти, – усмехнулся Коловари.

– Я уже говорил тебе, что Лаас – место, где никто из отряда еще не был, – начал Нуреторн. – Этот город – одно из первых поселений людей на нашем острове, поэтому разные ученые и путешественники многократно описывали его. Некоторые из их работ не представляют особой ценности – простые путевые заметки, рассказывающие о приеме, который оказали нголримы, и еде, которой они угощали гостей. Но есть и бесценные рукописи: «Похождения через Золотой город» Вазира Тодосского, в которой подробно описаны высочайшие вершины гор, перевалы, в которых проложены тракты, и тропы, города, прилегающие к хребтам, животные, обитающие в их окрестностях и растения, произрастающие на всех высотах. В этой книге предложено и объяснение уменьшения тепла с высотой, вполне разумное, как мне кажется. Пожалуй, никто не внес в исследование нашего острова больше этого ученого, а ведь с его смерти прошло уже почти триста лет, – вздохнул рассказчик.

Устроившись поудобнее, он продолжил:

– Когда я еще в первый раз был в Харнаусе, мне в руки попал путевой дневник магистра Роланда, прислуживавшего тамошним графам чуть больше века назад. Очень приятно было вдалеке от дома читать прекрасные описания Сельна, в котором Роланд несколько раз ночевал во время своих странствий. Из этого дневника я узнал много и о своем прадеде, который тогда уже ушел на заслуженный отдых в родные места… Ну, и лучшего описания самого высокого города на острове – Лааса – я не видел. Помимо лаконичного рассказа о его истории, Роланд подробно описал нрав нголримов, их внешность, сам город, его окружение и, что самое главное, путь от Бракенлоу до Лааса и дальше на запад…

– И что же нас ждет на этом пути? – воспользовавшись паузой в рассказе, спросил Эрдол.

– Больше всего повторяется слово «холод», – отвечал Нуреторн. – Магистр писал, что старый тракт, по которому из восточных владений купцы ездили в Лаас за ценными металлами и самоцветами, везя с собой овощи, фрукты и пряности, продолжается и дальше, извиваясь, как река, сквозь темно-серые безжизненные скалы. И западная, ближняя к нам его часть, покрыта снегом круглый год. А зимой языки льда спускаются почти до реки Сарвайн, которая протекает в двух лигах к западу.

– Не позавидуешь жителям Лааса, – содрогнувшись от одной мысли о снеге, сказал Эрдол.

– Нголримы не стали бы строить город в месте, в котором их ждет неминуемая смерть от холода. По рассказам, когда они выбрали его, зимы были еще холоднее, а весна в некоторые годы даже не наступала. Их каменный город был вырезан в скале в том месте, где на поверхность выходят горячие источники – следы огня, некогда извергаемого Ракаросом и Валдретом – пиками, окружающими сумеречный перевал, в котором и расположен город. Через одну из этих исполинских древних вершин лежит наш путь.

– Мы будем взбираться прямо на огнедышащую гору? – удивился юноша.

– Она давно не извергает пламени, уснула еще до первых людей на острове. Никто бы и не понял, что Валдрет и Ракарос – вулканы, если бы не вулканическое стекло и огромные поля окаменевшего пепла. Но взбираться нам на них, к счастью, не придется. Вершины их покоятся на высотах, где не ступает нога человека. Давным-давно нголримы в поисках драгоценных даров гор глубоко врылись в недра Валдрета. Жажда добычи провела их сквозь всю твердь горы-гиганта, и они вышли на его западный склон. Очень кстати, как раз рядом с этим выходом шахты, прорытой искусными рудокопами, проходил тракт, ранее огибавший огромным крюком Валдрет. Дорога через мрачный тоннель стала гораздо короче и безопаснее. Нам предстоит пройти через него. А за ним уже и долина, в которой лежит город Лаас. Помнишь, какой герб висит на его воротах?

– Белый орел над скрещенными киркой и топором, – моментально ответил Эрдол. – Этот герб принадлежит семье нынешнего графа?

– Во всех восточных владениях гербом графства действительно становится герб его правителя. Но не в Лаасе, – пояснял Нуреторн. – Нголримы отличаются от остальных, у них нет влиятельных семей, которые одним словом могут изменить решение графа, имеют огромное войско и владеют землей. У семей нет гербов. На все владения герб один – герб нголримов. Они все – одна большая семья, поэтому и на острове, и на материке их города стоят нерушимыми тысячелетия. Людям из долины, как называют всех остальных сами нголримы, стоит поучиться у них.

– Но ведь самое богатое владение с самой большой территорией и армией – не графство Лаас.

– Ты про Дрейл или Харнаус? Да, у их правителей самые большие замки, у Мэрдолов золота больше, чем на всем острове, самые высокие стены окружают Нист, а не город нголримов. Но междоусобицы между семьями внутри владений не прекращаются никогда, все хотят забраться как можно выше по злосчастной лестнице власти, не обращая внимания на головы, по которым во время подъема приходится ходить. Забыв о каменщиках, которые строили эту лестницу для них, забыв даже о своих близких. И уж подавно о простых жителях графства, работающих на пухлых лордов в полях и мастерских. И что в результате? Добившиеся успеха цепляются за свое место у престола всеми пальцами, пытаются убрать с дороги всех возможных конкурентов. А тем временем за городскими стенами от голода умирают крестьяне, а дикари грабят их деревни. Бедняки на окраинах городов утопают в собственных отходах. В городской страже служат наемники, работают они за деньги, их не интересует защита графа, честь и совесть. На следующий день такую стражу может выкупить его вассал и захватить власть или просто манипулировать графом.

В таких владениях почти все зависит от правителя. При прошлом графе Харнауса каждому жителю старались помочь в минуты нужды. Часто он даже жертвовал из своих собственных запасов. Да и, честно признать, Кодран Мэрдол блестяще справлялся с должностью казначея. Деньги были всегда, и направляли их в нужное русло. До поры.

Нынешний граф Дрейла известен на острове как мудрейший правитель, несмотря на молодость. Поэтому меня и беспокоит эта записка, подписанная его советником. С трудом мне верится, что сам граф на такое способен. Либо он ведет очень сложную и опасную игру… В любом случае не стоит думать, что нголримы – отсталый или глупый народ. И уж тем более не стоит говорить об этом при них.

– Но неужели в каком-нибудь бедном жителе Лааса не может вспыхнуть зависть, желание найти единомышленников, отобрать имущество у богатых? Да и советники графа наверняка смотрят на своего правителя с завистью, тайно мечтая когда-нибудь взобраться на трон.

– Этот вопрос задавали себе многие. На востоке говорят, что горный воздух влияет на разум нголримов, делает их слабоумными. Как по мне, если этот воздух и правда так действует на людей, жителям восточных владений непременно стоит пожить несколько лет в горах.

– Не забывай и об Айнуре, Нуреторн, – вмешался в разговор Коловари.

– Разумеется, – ответил рассказчик и поблагодарил кивком друга за напоминание. – Религия, которую исповедуют нголримы, не терпит тяги людей к богатству, похоти, убийству. А они – очень набожные люди, хоть по ним и не скажешь…

– Я думал, все боги не терпят грабежа и насилия, – смутился Эрдол.

– Как я уже говорил, нголримы отличаются от остальных людей. Может быть, дело действительно в горном воздухе, но правда такова, что они ставят законы Айнура, своего единственного божества, выше собственных желаний. А эти законы, если вдуматься, придумали сами люди. Что еще раз говорит о мудрости нголримов.